Крымскотатарский активист: Путин видит, как благодарные потомки ставят ему памятник в Крыму

Проведение выборов президента России намеренно перенесено на дату аннексии Крыма — 18 марта. Выборы пройдут и на оккупированном полуострове, к чему уже идет активная подготовка. Украина неоднократно призывала мировое сообщество не признавать результаты выборов в Крыму. Кроме того, Президент Украины призвал ввести санкции в отношении всех лиц, причастных к организации этих выборов на территории полуострова. Народный депутат Украины, глава Меджлиса Рефат Чубаров, в свою очередь, также призвал жителей Крыма эти выборы бойкотировать.

Экс-председатель Республиканского комитета по межнациональным отношениям и депортированных граждан в Крыму, крымский общественный деятель Эдем Дудаков рассказал в интервью УНН, как идет агитация на полуострове и чем эта кампания отличается от парламентских выборов РФ 2016 года, которые также проводились на территории Крыма. Дудаков считает, что в ходе выборов президента, России мало показать просто видимость выборов. На этот раз оккупационные власти стараются привлечь, как можно большее количество жителей Крыма, в частности крымских татар, чтобы продемонстрировать, таким образом, Западу лояльность местного населения. Для привлечения к участию в голосовании оккупационные власти использую государственный аппарат и разнообразные средства принуждения к участию.

— Расскажите, как проходит в Крыму предвыборный период? Какого рода агитация? Оказывается ли давление на людей, работающих в государственном секторе?

— Я-то сейчас нигде не работаю — на меня давление не оказывается. Но агитация идет в таком виде (в этот раз они немножко по-другому это делают): директор собирает учителей где-то один на один и говорит примерно следующее: “меня могут снять, если вы не пойдете на выборы”. Вот в таком виде. Директора школ, в большинстве еще с украинского периода остались. Я имею в виду национальные школы, а не русские. Так, что вот так — а на нее (на директора — ред.) тоже оказывается давление. У меня двоюродная сестра преподаватель и вот они не знают, как себя вести. С одной стороны, не хочется терять директора, с другой стороны — не хочется голосовать. Пока не знаю, как они решили — я советую не ходить.

В этот раз идет массивное давление именно на тех, кто работает. Точно так же собирают начальники и в районных, городских администрациях и настоятельно идти на выборы. В том плане, что нельзя работать на государство и не признавать государственные институты, одним из которых и являются выборы. Вот так приблизительно это проходит. Как они это отслеживают — сложно сказать. По всей видимости есть какие-то списки. В этот раз им недостаточно просто бутафории, как они делали до сих пор — какая-то там типа крымская свадьба подъехала (на избирательный участок — ред.) и проголосовали жених и невеста. Такое было на прошлых выборах в Государственную Думу (парламентские выборы в РФ 2016 года — ред.), которые здесь проводили.
На этот раз вот только этого им недостаточно. Если на прошлых выборах они где-то 3-4% таким образом смогли привлечь, то на этот раз я не знаю. На этот раз идет в ход другая ситуация: появились такие себе агитаторы из общественных организаций, которые подконтрольные (оккупационным властям — ред.) и говорят, что нужно подойти прагматично — в России много денег, они могут нам обустроить наши поселки, третье, четвертое, пятое, строят какие-то площадочки — в таком духе. Призывы идут уже не просто “любите Россию”, а “будьте прагматиками”. И мне кажется, в этот раз процентов 10 могут выйти, потому, что идет массивная обработка со всех сторон.

— 10% это из числа кого, крымских татар или всех граждан Украины?

— Я думаю, что из числа крымских татар. В украинской среде, наверное, похожая ситуация. Я имею в виду, украинцев не с украинскими фамилиями, а с украинскостью в голове. Таких очень мало: из 26%, наверное, процентов 5% будет — все остальные, к сожалению, обрусели. Их очень мало. Те друзья мои, украинцы, которые здесь есть, они не ходят. Кого смогут уговорить? Смогут ли уговорить (пойти на выборы — ред.) их детей, родственников — этого я не могу сказать. По моим ощущениям, я все-таки, человек, который был в правительстве, могу делать прогнозы, я думаю, что из нашей (крымскотатарской — ред.) они вырвут где-то 10 %, до 10. Понимаете, так, чтобы общественным организациям давали машины, они ездили по всем поселкам, записывали, что нужно, что строить дороги нужно, третье, четвертое — такого не было после 2014 года, это впервые.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Украина призвала парламенты стран НАТО не признавать российские выборы в Крыму

Путину недостаточно, чтобы просто сделали бутафорию, ему нужно показать больше и в некоторых поселках, я думаю, такую ситуацию организуют и агитационная составляющая, я думаю, будет мощная. Потому, что им не сколько себя надо убедить, сколько Запад. Вот и Путин выступил у Соловьева и сказал, что чуть-ли не 99% крымских татар участвуют в референдуме. Это массивная политическая подготовка. Такое же было, когда я был в депортации еще, в советский период и Россия по большому счету — это усеченный Советский Союз. У меня ощущение дежавю с тех пор, как они пришли (в Крым — ред.). Так что методы практически все те же самые. И вкладывают они в Крым достаточно — не только дорогу строят. Стараются во всяком случае, но в ущерб всей России. Мои однокурсники и из Иваново, и из Казани, и других районов, рассказывают, что у них просто остановился бизнес. Поэтому, Россия, как Советский Союз. Вот так Советский Союз когда-то осваивал Афганистан — вкладывали огромные средства. Я жил в Фергане (Узбекистан — ред.) недалеко от границы (афгано-российской — ред.) и все это видел — сейчас фактически то же самое (в Крыму — ред.). Агитируют — собирают людей, которые так или иначе связанных с бизнесом и обращаются в государственные структуры.

— Есть из числа крымских татар, украинцев быть может активисты, которые выступают против этого?

— Открыто против агитации? Здесь просто игнорируют. Открыто выступать — это опасно. Потому, что следом подъедет милиция, это — нарушение общественного порядка и в лучшем случае это будет — суток и 10 тысяч (российских рублей — ред.) штрафа. Поэтому, так, чтобы открыто кто-то сопротивлялся — нет. В основном через интернет, с соседями, с родственниками и вот на этой волне. У нас крымскотатарская волна особая — мы все родственники, все друг друга знаем во многих поколениях, и я могу сказать, что абсолютное большинство не будет участвовать в выборах, но и открыто заявлять об этом тоже не будет. Потому, что мы тут немного научены вот этими судебными процессами и знаем, что говорить, как действовать. Впрочем, это ненамного сложнее, чем было при Советском Союзе, поэтому, как бы такое пассивное сопротивление, вот так назовем.

— Рефат Чубаров неоднократно призывал людей бойкотировать эти выборы. Как Вы считаете, эти призывы производят эффект или люди и сами готовы их бойкотировать?

— Во-первых, я вам так скажу, мне много вам нужно объяснить, чтобы вы поняли: создание государственности, создание здесь автономии — это давнейшая национальная идея крымских татар. Ее не вышибешь, несмотря на то, что эти Меджлисы здесь прикрыли во многих (городах — ред.), но местные Меджлисы продолжают работать и ведут свою работу. Она бытовая: начиная от свадеб, заканчивая похоронами. Может меньше политики сейчас, но это все равно продолжает действовать. Иногда лидеры, вот Нариман Джелялов (заместитель главы Меджлиса крымскотатарского народа — ред.) приезжает. Под видом Дня Рождения, под видом именин, под видом праздников — это все такая легкая ненавязчивая информационная подпитка. Поэтому, для крымских татар очень важны их лидеры, конечно это (заявление Чубарова — ред.) имеет значение, но это не значит, что если бы лидеры сказали нам завтра “вот все, давайте возвращаемся, так сказать, нам не нужно противостояние с Россией”, как тут одни (жители Крыма — ред.) говорят — то это бы не подействовало. А так это (призывы бойкотировать выборыв- ред.) отвечает их пониманию, их мировоззрению, поэтому и, конечно, слова Чубарова действенны. Тем более, человек уважаемый, которого все знают.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: ВР призвала мир не признавать выборы российского президента в Крыму

— На своей странице в Facebook вы описывали, как к вам домой пришли агитировать участвовать в выборах, расскажите об этом случае подробнее?

— Случай банальный. Они ходят раздают бумаги. Я не разглядел, что там было, ну хорошая такая бумага, какие-то российские флаги и должны были дать мне, по всей видимости, приглашение на выборы. После того, как это произошло, между мной и соседом произошел примерно такой разговор: я ему сказал, что не взял этот агитационный плакат, а он сказал, что взял. Я спрашиваю: “а зачем взял? Пойдешь голосовать?” Он мне говорит: “Ты что, с ума сошел? Взял, а то запишут еще в список террористов” и мне посоветовал не “петушиться” и быть осторожнее. Я хочу сказать, что не все, кто берут агитационные плакаты идут на выборы, они осторожничают, поэтому и берут. От нас недалеко помойка есть, вот там эти плакатов очень много.

— Как с человеком, продолжающим занимать активную позицию, с вами проводили некую профилактическую работу? Наверняка, ФСБ вас держит на контроле?

— Я занимаюсь в основном Ханским дворцом, вандализмом, который там творится. И я вижу, когда приезжают корреспонденты из разных стран, они меня находят, я езжу объясняю им все, так я вижу, что за мной следят. Но, за мной следили и в советское время, когда я был студентом, поэтому я знаю. Тут главное не сказать того, что подпадает под “экстремизм”. Если я начну говорить, что Крым — это Украина была, есть и будет, как сказал наш товарищ из Феодосии, то меня завтра сотрудники ФСБ вызовут и составят на меня уголовное дело по факту экстремизма и нарушения территориальной целостности. Я эти слова не использую. Я использую слова “аннексия”, я использую слова, показывая, что я человек европейской ориентации и признаю европейские законы. Таким образом я ухожу от многих высказываний, но за мной следят, читают, наверняка, мои социальные сети. Поэтому, я не использую резкости, за которые меня можно было бы привлечь. А с другой стороны, я человек не последний и так просто ворваться ко мне, что якобы они ищут наркотики. За мной следят, когда ко мне приезжают со “Свободы” (“Радио Свобода" — ред.) или иностранные корреспонденты.

— Почему, преследуя за словосочетание “Крым — это Украина”, позволяют термин “аннексия”?

— Аннексия — если по справочнику толковому — написано присоединение территории, в результате войны или политических действий, или еще чего-там. Так, то аннексия — это нейтральное. Если я в таком контексте, что “Крым — Украины была, есть и будет это подам”, да, это покушение на границы, а то, что произошла аннексия — это свершившийся факт. Скрываешь, не скрываешь это. Слово “оккупация” тоже предполагает некий экстремизм потому, что подразумевается незаконное применение силы, а слово “аннексия” не предусматривает незаконности. Вот, например, аннексия территории Калининграда, она же существовала? Да. Произошла аннексия Калининграда от территории Германии, но я же не говорю о том, законно или незаконно это было. Так, что мы стараемся не попасть в их ловушку, а провокаторов очень много. Я даже к себе (в Facebook — ред.) без фотографии не принимаю, потому, что они пытаются спровоцировать на такую постановку вопроса, чтобы ты мог заявить что-то такое, они быстро это фотографируют и предъявляют потом обвинение.

— Как вы относитесь к тому, что Владимир Путин планировал проголосовать в Крыму?

— Путин, как и любой император, как и Калигула, как и Нерон, они же не стали шизофрениками вдруг, понимаете. Человек, как только начинает понимать, что он якобы “божественное существо” или действительно представляет Бога на земле — вот с этого момента начинается шизофрения. У Путина тоже началась шизофрения, когда он поверил, что поднял Россию с колен и поэтому у него очень большие скрепы. Он не зря ставит здесь памятники Екатерине, потом Александру II, потом Александру III. Понимаете, вот это для меня — шизофрения, он просто здесь пытается соорудить себе памятник, он уже прям видит, как его благодарные потомки потом поставят везде ему памятники, поэтому он всячески будет преподносить Крым, как свою самую большую победу. Вот Екатерина приехала и остановилась в Ханском дворце, и он побывал в Ханском дворце, а вот теперь нужно будет сдать мост и проехать по этой дороге “Таврида” и остановится в Ханском дворце, в единственном, в принципе, дворце, который в Крыму представляет государственную власть. Все-таки дачи на берегу моря — они были дачами, а это подлинный дворец, откуда вершилась, так сказать, политика этого государства. Поэтому, как шизофреник, он делает эту бутафорскую реставрацию, но это надо быстро, успеть со сдачей моста и поэтому он и собирается вкладывать сюда деньги вот таким вот варварским методом, потому, что для него история не важна, для него важен сам факт, что он был в Ханском дворце и вошел в историю. А голосовать в Симферополе — это его памятника. Так, что это очень предсказуемо и очень объяснимо.