Гетманцев: международные партнеры не должны думать, что взяли нашу страну на содержание

КИЕВ. 3 мая. УНН. Полномасштабная война принесла с собой не только смерть и страдания, она негативно отразилась и на экономике Украины. Но вместе с тем, война изменила наше мышление и, как любой кризис, дала шансы, которыми необходимо воспользоваться. О том, как заставить экономику работать в условиях военного времени, как интегрироваться в экономику Евросоюза и почему нельзя снижать налоги, поговорили с главой комитета ВР по вопросам финансов, налоговой и таможенной политики Данилой Гетмацевым.

Общение УНН с нардепом состоялось в разгар топливного кризиса, когда в очередях на АЗС автомобилисты стояли по 3 – 4 часа, чтобы заправить авто максимум на 20 литров топлива (на некоторых заправках заправляли не больше 10 л).

С проблемы нехватки топлива и начали наш разговор.

- На последнем заседании комитета рассматривали законопроект 7311 («О внесении изменений в Налоговый кодекс Украины и другие законы Украины относительно отдельных налогов и сборов в период военного, чрезвычайного положения», которым отменяется целый ряд норм, введенных в начале военного положения – ред.) и исключили норму касательно бензина. Почему?

Есть определенный дефицит на рынке топлива. Формальный ответ: решили продолжить консультации с правительством. Если говорить по сути, то для ликвидации дефицита на рынке необходимо принять несколько мер, в перечень которых на данный момент повышение или возвращение акцизов не входит. К этому нужно возвращаться, обязательно, но после консультации.

– В 7311 была заложена норма, которая убирала льготы по растаможке автомобилей. Зачем необходимо было радикально убирать норму с тем чтобы сейчас возвращаться к состоянию до ее упразднения. Ведь понятно было, что найдутся люди, которые будут, скажем так, злоупотреблять этой нормой…

Я бы не говорил «злоупотреблять» – это слово здесь неприменимо. Правительство дало возможность завозить на территорию Украины автомобили без уплаты налогов. Это обосновано было большим количеством автомобилей, которые были уничтожены вследствие военных действий. Необходимо было пополнить автопарк для того, чтобы снизить цену на автомобили в Украине и дать возможность людям если не завезти, то купить дешевле машину. Решение приняли и было завезено около 30 тысяч авто. Количество авто увеличивается достаточно быстро.

Но возникли жуткие очереди. Не пропускают гуманитарку, не пропускают бензин, другие товары. И это приводит к тому, что решение проблемы пополнения автопарка, спровоцировало более глубокие проблемы. Поэтому и рассматриваем этот вопрос сейчас.

И потери бюджета, ведь решение касалось не только авто – это был один из пунктов. Мы освободили от НДС и пошлины всё, что ввозится плательщиками двухпроцентного налога. Потому что в конце марта, когда принималось это решение, существовала достаточно серьезная проблема дефицита. Если бы мы этого не сделали, то непонятно, как бы прожили этот месяц. Но на данный момент проблему дефицита решили. И теперь решение (об отмене налогов и пошлин – ред.) больше вредит нашим производителям. Потому что их товар получается дороже, чем то, что идёт из-за границы.

– Дефицита не будет?

Не будет. Мы можем это чётко утверждать. Дефицита товаров народного потребления первой необходимости, за обеспечение которыми отвечает государство, не будет. Если не будет виски – эту проблему люди переживут. А перловая крупа, хлеб, молоко и колбасы – точно будут. Сколько бы не воевали, какой бы ни была ситуация на фронте – эти товары будут производиться.

– А сколько предприятий эвакуировались в западный регион?

Порядка 450. Половина работает. Кроме того, у нас стабильно 1500 заявок в работе.

– Есть ли приоритетность в том, каким предприятиям прежде всего помогаете эвакуироваться?

Конечно, приоритетность есть. Во-первых, это производители товаров первой необходимости. Во-вторых, это промышленность, промышленное производство. А в-третьих, это случай. Одной из первых перевезли клинику в Киеве. Случилось так, что в фуре было место. Мы бы её не перевозили первоочередно. А это было ещё в начале марта. Разные бывают обстоятельства.

– В одном из интервью, более недели назад, вы довольно скептически оценивали сбор налогов за март в апреле. Несколько же дней назад вы оптимистично оценили результаты. За счёт чего был перевыполнен план?

Мы всегда рассчитываем на худшее. У нас есть два бюджетообразующих источника: налоговая и таможня. И сейчас видим, что налоговая перевыполнила план и марта, и апреля. Таможня катастрофически недовыполнила, но потому что мы ввели правила, о которых говорили ранее. Только восемь таможен работает на западе. Множество факторов – объективных и субъективных – для того, чтобы таможня недовыполнила план. Но план достаточно условный – это же мирный план, утвержденный еще в 2021 году. Тогда мы предполагали рост экономики и благодаря этому такие цифры записывали. А то, что налоговая перевыполнила план – подвиг бизнеса, подвиг налоговой в войну.

– Действительно сложно…

Это практически невозможно. Никто не верил, что перевыполним. В марте (за февраль – ред.) сильно перевыполнили. Перевыполнили за счёт прибыли банков, дивидендов. А сейчас вообще никаких резервов не было. Поэтому работаем с каждым налогоплательщиком отдельно.

– Говорили, что назовете после Пасхи тех, кто не платит.

Начали платить. Встали на путь исправления.

– Бюджет военного времени. Вы упомянули дивиденды. Госпредприятия уплатили дивиденды наперед. Не проедаем ли мы будущие запасы? За что жить? Жить за внешние заимствования?

Мы получаем достаточно большую помощь от партнёров. Да, у нас недопоступления в бюджет. Разница между поступлениями и тем, что тратим – в пять-семь миллиардов долларов. Это информация Министерства финансов. Эти цифры правильные и эту (разницу – ред.) мы и должны собрать в виде грантов, в виде помощи, кредитов. Это сложно сделать. Вы видите, как мечутся по всему миру и премьер, и министр финансов. И как Президент говорит в каждом своем обращение о помощи. Но эта задача также выполнима. То, что касается налогов – то наша задача их платить и собирать. Задача в том, чтобы финансировать большую часть за счет налогов. Необходимо чтобы наши партнеры видели, что они не взяли на содержание страну, а понимали, что страна борется. Да нам не хватает, но мы боремся.

– Только своими усилиями мы можем показать, что нам можно доверять...

Да.

– Экономика заработала после самых сложных недель. Но неопределенность осталась. Как должна действовать власть, в условиях неопределённости, чтобы экономика продолжала работать?

У нас очень простая, но одновременно очень сложная задача — всё для фронта, всё для победы. Полная мобилизация ресурсов. Экономика на военных рельсах. Что это значит? Значит мы должны и уже расширили госзаказ. Занимаемся эвакуацией предприятий, боремся за каждое рабочее место. Мы трудоустраиваем переселенцев и занимаемся их размещением. Всё для победы. Тыл должен производить продукты, кормить людей и платить налоги. Фронт должен держать оборону и вести наступление. Всё заточено на одну единственную цель…

– Победа… Про госзаказ расскажите. Самые приоритетные направления?

Продукты питания. Легкая промышленность.

– Есть ли цифры, сколько нужно рабочих мест для внутренних переселенцев?

Рассчитываем на семь миллионов внутренних переселенцев. Это достаточно большая цифра и вы понимаете, что трудоустроить их достаточно сложно. Мы предполагаем рост безработицы. Наверное, из всех задач, которые стоят перед нами, эта – самая сложная, многогранная, многоуровневая.

Мы работаем сейчас с военными администрациями для того, чтобы предоставлять им возможность временных работ. Работаем со службой занятости для того, чтобы предоставлять им возможность работы как таковой. Но самое главное, вы должны понимать, что это же не административные рычаги. То есть вы не можете создать приказом рабочие места и на эти рабочие места трудоустроить переселенцев. Экономика. Если у экономики пойдёт тяга и начнется спрос на труд, то вопрос решится сам собой. А что для этого надо? Для этого необходимо тот план Маршала, о котором так много говорили, начинать реализовывать уже сейчас. За счёт военно-промышленного комплекса. Его развития. Его релокации в западный регион. За счёт сельскохозяйственной переработки, за счёт расширения производств предприятий, ориентированных на рынок ЕС, на котором сейчас сняты квоты. И это очень важное решение, колоссально важное. Его нужно будет пролонгировать, и оно будет пролонгировано… Всё вместе – это решение вопроса трудоустройства, переселенцев, страны в целом. Над этим мы сейчас работаем.

– Работает новосозданная Нацрада по восстановлению Украины от последствий войны (создана указом президента от 21 апреля 2022 года. Данило Гетманцев назначен секретарём Нацрады – ред.)?

Да. Но прошла неделя, все было установочное. На этой недели начнется рабочая группа. Я, как секретарь, задействован в работе каждой группы, каждого направления, но то, что меня интересует, и во что я буду глубоко вникать – это публичные финансы. Здесь не должно быть безответственных решений и экспериментов.

– Вы говорили о важном решении – снятии ЕС квот на украинские товары. Какие компании-товаропроизводители могут воспользоваться этим прежде всего?

Речь сейчас идёт о том, что мы должны стимулировать развитие промышленности, вплетая её в определенные европейские производственные цепочки. Европейский рынок огромный. Очень платежеспособный.

Приведу пример. Смеялись с того, что раньше мы поставляли авто, а сейчас поставляем в Европу коробки зажигания. Но худо-бедно мы их поставляем на более чем миллиард долларов в год. То есть наша цель – вплести себя в европейские производственные цепочки, производя при этом товар с высокой добавленной стоимостью. Мы потеряем транзитный потенциал вообще. От этой иллюзии необходимо отказаться. Мы должны себя вмонтировать в экономику ЕС.

– Ваш взгляд на прогноз, что западную Украину ждет индустриализация…

Да, это шанс. Я считаю, что это шанс для западной Украины. Они хорошо это понимают. Они очень активно участвуют, между собой конкурируют за предприятия, которые переезжают. Да, действительно, для них это неплохая возможность. Хотя я бы больше не делил Украину на западную и восточную. Сейчас очевидно, что мы все едины.

– Давайте поговорим о налогах. В частности, о 2% с оборота. Жалуются, что нужно отчетность чаще подавать…

Это военный налог. Подачи отчетности через год не будет и не должно быть. Ежемесячная отчетность. Отчетность очень простая.

- НДСники жалуются, не совсем понимают, как будет развиваться ситуация после возвращения на обычную систему налогообложения. Не будет ли двойного налогообложения в некоторых случаях?

Это достаточно узкие вопросы, но они отрегулированы. Возможно несмотря на простоту налога некоторым сложно разобраться. Если плательщик НДС начинает работать на 2%, а по окончанию военного времени переходит снова на НДС, то все те операции, обязательства и кредит, которые у него были – они учитываются в его учёте как плательщика НДС и дальше. Даже убытки он не теряет по налогу на прибыль. Все последовательно и глубоко отрегулировано. Что, собственно, подтверждается количеством зарегистрированных плательщиков этого налога — их под двести тысяч. Достаточно большое число.

У нас несколько открытий есть в связи с этими двумя процентами. Очень многие из второй группы единого налога перешли на два процента. То есть люди готовы платить больше, но работать по-белому. Здесь мы сделаем выводы, ведь в войну теневая экономика выросла. Но мы никогда не войдем в ЕС, если не будем работать по-белому... Поэтому задача номер один – выйти из тени – остается… То, что касается 2%, то многих прельстила возможность беспошлинного ввоза товаров, но этого не будет: мы его уберем, поскольку это вредит товаропроизводителю — плательщику НДС внутри страны.

Но сам по себе ажиотаж, само количество предприятий, которые перешли, говорит о том, что система успешна и она вывела экономику из двухнедельного оцепенения.

– Когда будет принят 7311 и эта норма снятия таможенных платежей для плательщиков 2% будет убрана, то не ожидаете ли вы, что многие откажутся от этой системы?

Ничего плохого в этом нет. Кому-то понравилось, кому-то не понравилось. Мы его предусмотрели опционально на военный период и будем смотреть, что делать с этим налогом после войны.

– Не планируете продолжать?

Не могу так сказать. Мы хотим посмотреть на цифры, на последствия. По нашим подсчетам, бюджет потерял от этой системы 280 млн в апреле. Это не много. И этот налог имеет каскадный эффект. То есть если НДС ты платишь за товар один раз, то этот налог накручивается каждый раз при каждой последующей перепродаже. Соответственно, поступления вследствие этого могут возрасти. Пока выводы делать рано. От этого налога может пострадать перекупщик, но производителям он нравится – это важно. Он прост в учете, он очень понятен, и производитель от него выигрывает. Нам важен производитель, и потому мы будем анализировать, не будем делать резких движений – система работает.

– Когда заработает Реестр налоговых накладных?

Мы работаем над тем, чтобы поднять его… Нами было принято единственное возможное решение и единственное правильное решение о закрытии доступа в реестр. Риски того, что система разбалансируется вследствие неподконтрольности определенных регионов, процессов, которые там происходят — несоразмерны с удобством системы. Но на данный момент мы рассматриваем возможности безопасного запуска системы. Вот как раз в законопроекте 7311 ко второму чтению будут правки для того, чтобы система заработала. Я думаю, что регистрацию накладных мы сможем восстановить.

– Законопроект 7311 когда будет рассматриваться? Его отложили, правильно я понимаю?

Да, но причины этого формальные, технические. Не исключаю, что на последующих заседаниях парламента состоится рассмотрение основного и смежных законопроектов.

– Поддержка достаточная у вашего законопроекта?

Там нет ничего противоречивого. Машины ввозить в войну для своих нужд, когда страна получает гуманитарку, огромную помощь из-за рубежа, несколько странно. Вы знаете, что поляки убрали гуманитарные коридоры на таможне именно поэтому? Гуманитарка с первых дней шла без очередей, без задержек. Очереди из евроблях шокировали партнеров… и на данный момент у нас бензин стоит в очередях по трое суток. Поляки отказали в коридорах для гуманитарной помощи, пояснив, что это была добрая воля, а по закону они не имеют на это права…. Потому мы от машин будем уходить, хотя и оставим возможность для бесплатного ввоза авто для нужд армии.

Я обращаю ваше внимание: мы не увеличиваем налоги, если не считать военный сбор, мы их возвращаем. А военный сбор мы увеличиваем только на период чрезвычайного военного положения.

– Есть просчеты – насколько увеличатся поступления от повышения военного сбора?

9 миллиардов в месяц минимум.

– Единый социальный взнос не планируете пересматривать?

Нет. В какую сторону? 22% – минимальный в Европе.

У нас, как и в других странах существует псевдонаучная, но очень агрессивная секта понижения налогов. И этот тезис о понижении налогов прочно засел в сознании сектантов. Но любое решение в финансах надо принимать не исходя из веры, а для чего-то. Его надо считать и обосновывать. Как определить, высокие ли у нас налоги? Взять страны ЕС и сравнить с ними Украину. Если это сделать, вы увидите, что у нас сравнительно невысокие налоги. Есть проблема качества государственного сервиса, оплачиваемого этими налогами. Это правда. Но работать надо именно над улучшением качества сервиса, а не над понижением налогов. Смотрите, в мире самые бедные страны имеют самый низкий процент перераспределения национального дохода через бюджет. С другой стороны, я подтверждаю то, что налоги можно и нужно понижать в определенных точках роста, например, Дия сити, ВПК, сельхозпереработка. Но мы должны иметь расчеты и таргеты, которые нам надо достичь. Ни одно понижение налогов само по себе не влекло за собой сумасшедшего экономического рывка, притока инвестиций. Есть целый ряд факторов, которые необходимы для роста экономики. Налоги даже в первую пятерку не входят. Инфраструктура, отсутствие коррупции, прозрачность сервисов, правоохранители не вороватые. Это то над чем нам действительно нужно работать. Прямо сейчас.

– Коррупцию и вороватость придется побороть… но пока вопрос снова об автомобилях, ввозимых из других стран. Останутся льготы для авто, которые необходимы армии. Но кто даст гарантию, что не будут ввозить условные «ланосы», которые явно не подходят для военных нужд из-за своих характеристик, но вполне подойдут для поездок по городу…

Будут ужесточены условия контроля. Если автомобиль завозится – он точно должен прийти в военную часть, подразделение теробороны или больницу и встать на баланс этой части. Пусть он даже будет уничтожен впоследствии. Но по документам – проведен правильно.

Мы не можем допустить больше, чтобы у нас черную икру российского производства завозили как гуманитарку. И Dolce & Gabbana завозили без уплаты налогов. Такие факты есть. Реальные факты... Мы такого не будем терпеть. Таможня будет контролировать гуманитарку. Будут досмотры. Гуманитарка будет ставиться на учёт, и мы будем проверять, как она используется дальше. Потому что мы дискредитируем саму идею. Когда детское питание, которое завозится из Франции, потом перепродают во Львове на рынке. И это не единичный случай, а массовое явление. Мы не допустим, чтобы дальше наживались на горе.

– Как бороться?

Во-первых, мы ужесточили ответственность за перепродажу гуманитарки. Во-вторых, конечно, мы сейчас ужесточаем работу таможни в целом. С таможней беда. Не только. Беда везде. И имя ей - олигархически-клановая система.

– Как ее сломать?

Огнём и мечом. Здесь только воля должна быть. А как мы её сломали в налоговой? У нас в налоговой с декабря месяца ни одной «скрутки» не прошло. Мы увольняли людей — восемь начальников областных управлений уволили в январе. Да, мы не дошли до среднего звена – остановили процесс, и в войну мы пока не увольняли. Но война как раз показала кто есть, кто и мы в ближайшее время доведем процесс до конца – без этого никак. И не нужно новых законов, новых органов – просто нужно не красть. В налоговой не крадут – она работает. И поэтому у нас перевыполнение плана. Да, бывает бизнесменам и я звоню, когда налоговая не справляется, не хватает веса политического. Звоню и спрашиваю, почему не платит. Задекларировал – будь добр, заплати. Но я не смог бы этого делать, если бы хоть у одного из них хоть копейку взял. А так получается выбить миллиарды для армии.

– Но мы должны прийти к тому, что даже ваших звонков не должно быть. Сами должны платить.

Конечно! Но война. Понимаю, не должно быть звонков, но когда у вас война…. И когда бизнесмен рассказывает о том, что он не заплатит налог за 21-ый год. На минуточку, за 21-ый год. Потому что война. Живя и работая в Одессе. Потому что война. Наверное, мне надо звонить. Пока это (звонки – ред.) оправдано. В мирное время – конечно, нет. Вообще не должно быть.

– Когда закончится чехарда с бензином?

Это вопрос к министерству экономики. Мы могли бы эффективнее заниматься этим направлением. Очевидно, что отмена налогов на бензин лишила государство поступлений – десятков миллиардов – и не привела к стабилизации цен, ввиду дефицита, чёрного рынка топлива и роста цен на нефть. Очевидно, что в ситуации такой неопределённости отменой налогов нельзя было решить какую-либо проблему. Сегодня уже никого не волнует, какая цена — волнует только возможность заправиться. Но я думаю, они (Министерство экономики – ред.) выводы сделали и меры примут сейчас. Я знаю, что они над этим работают.

– Никому не хочется покупать бензин по 45 грн в среднем, как прогнозируют эксперты.

Дизель уже по 45-ть. И бензин тоже к этому придёт. Будет и 45, и 50. К сожалению.

В условиях дефицита… то, что предлагал сделать я – предлагал работать государственными интервенциями. То есть закупать топливо и через заправки по фиксированной цене его продавать таким образом, чтобы насыщать спрос. Беря на государство какую-то часть цены и стабилизировать цену. Это очень сложный процесс, трудоемкий. Это сложнее намного процесс, чем линейная отмена налогов. Каждую минуту нужно всё контролировать. Но это единственный эффективный и правильный путь в условиях военной экономики.

– Он может быть внедрен сейчас?

Он может быть внедрен. Насколько я знаю, сейчас внедряется. Просто денег меньше у государства стало.

– И напоследок, вопрос, касающийся работы в Раде. Говорят, что интриги и популизм вернулись…

К сожалению, многое говорит о том, что политическая жизнь в худшем понимании этого слова восстанавливается. Люди быстро пришли в себя, оправились от первого шока, и теперь они все снова в политике. Есть признаки и политиканства, и спекуляций. Забывают о стране. Это уже ощущается в работе ВР.

Вдумайтесь, два законопроекта провалились. Провалились в войну два крайне важных проекта: это приватизация в военное время и упрощение трудовых отношений в военное время.

Сейчас, в период военного времени, не существует никаких политических сил, кроме Президента… Есть работа на результат. И это правильно. А входить в деструктив, как всем известные политики, — себе в минус. Люди ведь видят, что Владимир Зеленский работает. Видят, что он делает все возможное: выступления в различных парламентах, общение с президентами, премьерами, выбивание денег, оружия… То, что он делает, мало кто смог бы на его месте. Люди это видят, понимают. И если ты входишь в клинч, оголтело критикуешь в такой момент – это тебе же идет в минус.

– Да, критика должна быть как минимум конструктивной.

Критика может быть. Но она должна быть непубличной.

– А во время заседаний накал страстей снизился? Пропала игра на публику вместе с исчезновением из Рады на период военного времени журналистов?

На последнем заседании такие нотки появились.