КИЕВ. 11 августа. УНН. Город Марии, захвачен врагом, но подавить и сломить его оккупантам не удается. О сопротивлении оккупантам и о том, почему именно мариупольцев подвергают фильтрации, в интервью УНН рассказал мэр города Вадим Бойченко.
– Что известно сейчас о третьей волне скрытой мобилизации в Мариуполе?
Известно, что вчера они разослали СМС-сообщения всем семьям, которые сегодня находятся в городе Мариуполь, это было приглашение к работе и сотрудничеству в направлении правоохранительной системы, но мы понимаем зачем и для чего это делается. К сожалению, срок, который они (оккупанты – ред.) давали, полгода не мобилизовывать местное население, уже истек, поэтому в сентябре мы понимаем, что будет происходить мобилизация. Мужчины, которые сегодня находятся в Мариуполе, в опасности, надо понимать многие обычные люди, и волонтеры, и обычные люди, которые не соглашались сотрудничать с этой властью, сегодня находятся в плену. Возможно, это мое личное мнение, что тех людей, которых они тогда в Безымянном (село в Донецкой обл. – ред.) через эти фильтрационные центры собрали, их там почти было 2000 мужчин, они также их будут мобилизовать в так называемое «войско» "ДНРовское", или "ЛНРовское". Сегодня мы видим, что движение в сторону Украины увеличивается, но есть эти предпосылки, работают эти фильтрационные центры, это очень трудно делать, но мы понимаем, что другого выбора нет – нужно уезжать из этой временно оккупированной части нашего государства.
– Что можно посоветовать людям, оказавшимся в этой ситуации?
Нужно звонить, если нужна помощь, в наш контактный центр – 15-55, обращаться по соответствующим телеграмм каналам, мы обязательно поможем, сформируем все чтобы они ехали в сторону Украины, чтобы имели возможность получить нашу заботу и поддержку.
– Сколько было зафиксировано за последнюю неделю или месяц случаев сопротивления в Мариуполе? И естьли какая-то связь у наших ребят, находящихся в Мариуполе, с нашим военным руководством?
Да, есть эта связь. Не стану говорить с кем, но она есть. Мы работаем, ребята работают и там, и с этой стороны есть полная координация, есть понимание того, что там происходит. Относительно того, что может произойти – также ребята готовят эти предпосылки. Они напуганы тем, что видят перед собой – то там вспыхнуло, здесь вспыхнуло, и это называется «сопротивление». Оккупанты это понимают, поэтому до сих пор не убрали эти фильтрации. Мариуполь – единственный город, который имеет фильтрацию, другие же города не имеют – ты сел и едешь, а здесь есть фильтрация. Почему? Они в каждом мариупольце видят националиста, видят «азовца», поэтому они напуганы, что они могут кого-то выпустить из Мариуполя и потом за это им что-нибудь там будет. Потому так жестко они подходят. Их много, больше десятка случаев сопротивления уже было в Мариуполе, это могу сказать на 100%. К сожалению, они их ищут и есть те ребята, которые, к сожалению, также уже попали в плен.
– Какие ценные музейные экспонаты и культурные достопримечательности находились в Мариуполе. Есть ли данные, что уже оттуда удалось вывезти оккупантам. Если да, известно куда вывозят?
Все, что имеет хоть какую-то ценность, они все украли. Наш краеведческий музей они полностью ограбили, они вывезли все вещи в сторону Донецка, а там уже куда оно дальше поехало - у нас понимания нет, но уехало исключительно в сторону так называемой "днр".
Они разрушают все, что имеет признак символов нашей государственности, мы возвели памятник, который сегодня давал нам возможность определить тех ребят, которые в 2014 году защищали наш город, это наши погибшие герои. Мы сформировали Тризуб, там были дубовые листья, которые символизировали стойкость наших защитников, как символ сопротивления, на каждом листочке были выгравированы фамилии и имена наших героев, защищавших город в рядах «Азова», Нацгвардии, на других, там были и ГСЧСники, спасавшие жизнь людей. К сожалению, оккупанты пришли и пневмозубилом это разрушают, потому что они хотят уничтожить все, что имеет символ государственности в Мариуполе. Это в центре города, это происходит сейчас и это наш символ, нашего сопротивления, нашей боли, нашего сожаления, которое, к сожалению, произошло в 2014 году в Мариуполе.
– Ведется ли какая-то работа по коммуникации с международными организациями, чтобы завизировать то, как уничтожают культурные достопримечательности в Мариуполе сейчас?
Мы посылали много писем, но мы понимаем, что Мариуполь сегодня - это зафронтовой город. 120 км от подконтрольной части, поэтому они (организации – ред.) не очень сегодня хотят ехать даже в Запорожье, чтобы пообщаться на эту тему, а чтобы ехать дальше - об этом вообще речи нет. Мы это понимаем. Мы ждем в ближайшее время, что наши ребята сделают все, чтобы деблокировать, освободить Мариуполь, и потом мы все будем восстанавливать, все, что разрушила рф.
рф сегодня запомнилась разрушениями, убийствами, мародерством, ложью и издевательством над людьми.
– Сколько людей находятся в заключении в Мариуполе. В каких условиях они удерживаются, следят ли за этим такие организации, как Красный Крест, например?
Наших военнопленных, к сожалению, очень много в тех тюрьмах, которые они создали вокруг Мариуполя. Хочу отметить, что более 10 тысяч сегодня находятся в тюрьмах, и также много среди них военных, и они хотят на наш праздник - День независимости - сделать свой шабаш.
Надо понимать, что да, людей очень много. На примере Еленовской колонии – там, где должно содержаться 900 человек, они держат 3000 человек. Какие это условия? Это не условия. Они по очереди спят: кто-то сидя спит, а кто-то по двое спит – здесь нет ничего человеческого у этих подонков, которык как издевались, так и издеваются, к сожалению, над нашими людьми, которые сегодня попали туда. Там есть и военные, и гражданские. Волонтеры, которые ехали в сторону Мариуполя, например, везли тушеное мясо, где было написано «Вместе к победе» на украинском – за это они арестовали парня, который вез это тушеное мясо. Он прочитал, что там на украинском написаны такие слова, и все, это уже в тюрьму нужно ехать. К сожалению, люди для них ничто: как со стороны россии, они видят в этих воинах мясо; так и в наших людях они не видят ничего человеческого. У них нет ничего человеческого.