В письме к журналистам незаконно задержанный украинец ответил на вопросы газеты, переданные Грибу через его маму Марию.
1 февраля на очередном заседании Гриб пожаловался на ухудшение самочувствия.
“Меня на неделе вывозили в ОКДЦ (областной клинический диагностический центр), где мне порекомендовали дополнительный осмотр. Очень сильно беспокоят боли в животе и головные боли, они мешают принимать участие в заседании, — сказал Гриб суду. — Я прошу вас быть гуманными и отложить заседание хотя бы на два дня, до следующей недели”.
В свою очередь адвокат Гриба Марина Дубровина заявила, что в медицинских документах СИЗО ни одна жалоба юноши не фиксируется, хотя здоровье Гриба стремительно ухудшается. Также Дубровина зачитала заключение украинского врача Василия Притулы, сделанное им после прохождения Грибом анализов.
“Мой день проходит грустно и однообразно. Сплю до 7.30. Ем кашу или бутерброд — то, что дают. Отношения с соседями у меня хорошие. Если меня освободят — буду им помогать. В СИЗО мне больше всего не хватает родного слова. Читаю книги из местной библиотеки. Мне передают книги на украинском языке”, — пишет в письме Павел.
Далее — цитата текста письма:
“Надо немного потерпеть. Это “немного” мне каждый день кажется вечностью. Трудно будет описать на бумаге эту вечность, потому что недостаточно слов для этого существует. Просыпаюсь, не понимая, спал ли я? И знаю, что сегодняшний день не будет отличаться от вчерашнего. Я думаю, что не стоит плакаться и жаловаться, хотя где еще я это могу сделать, как не здесь. Ведь я должен преодолеть случившееся со мной. Нужно не тешить себя надеждами, но и не сдаваться. Маловероятно, что скоро все закончится. Я вижу такую перспективу: либо смерть, либо тюрьма, где мне предстоит пробыть следующие годы своей жизни. Это в том случае, если я не умру раньше, чем туда поеду. Туда отправляют террористов, и не все возвращаются живыми. Мне там вообще без лекарств не выжить. А другой перспективы нет. Я понимаю, что не виноват, но я, как зверь в капкане. Виню себя вот в чем: я знал, куда и для кого еду, и чувствовал, что не вернусь. Но, не послушав ничьих предостережений, я поехал. Мысль такая: не страдать напрасно. Я не мог все полностью предвидеть. Это ловушка, в которую я попал, как зверь в капкан. Зачем я поперся в капкан, зная, что некоторые обстоятельства и обещания заставляют сделать неслыханное? Затем я только убедился в том, что подозревал. Ценой своей свободны и жизни. Наибольшее разочарование в том, что мои опасения сбылись. Меня действительно сдали и предали по слабой воле. Едва ли мне было предначертано каким-либо таким спонтанным и непонятным мне решением тут оказаться. И не дай бог тут остаться навсегда и помереть. Про дом я почти не вспоминаю. Все это прошло. Дом, компьютерные игры, еда, родные, друзья, все это осталось далеко в памяти. Есть что-то родное, но неимоверно далекое, ведь вокруг меня чужое. В тюрьме есть что почитать. Одна книга на родном языке, про Русь — “Святослав” Семена Скляренко. Время летит очень быстро, и слова, которые я не успел сказать родным, так и остаются несказанными. С физкультурой все плохо. Что-то делать необходимо для выживания, а сил это делать нет. Никак не могу заставить себя на утренней прогулке в бетонном “колодце” (огороженной территории) что-то делать. У нежелания тысячи причин. У желания тысячи возможностей”.
Напоминаем, США не будут двигаться дальше в переговорах с РФ пока российские власти не освободят украинских моряков, захваченных в Черном море.