КИЕВ. 8 сентября. УНН. В Украине происходит противостояние между культурой жизни и культом смерти. Россияне не стремятся жить, а только захватывать, утрачивая индивидуальность и возможность получать радости от жизни.
В чем отличия между украинцами и россиянами в интервью УНН рассказал практический психолог, юнгианский консультант, волонтер Владислав Зубченко.
– Что не так с россиянами с точки зрения психологии?
Я бы сказал так: у них доминирует инстинкт смерти. Дедушка Фрейд, положивший начало психоанализу, выделил два первичных притяжения, или инстинкты в человеческой психике – это инстинкт смерти - Танатос (имя древнегреческого бога Танатоса, бога смерти), а также инстинкт жизни - Эрос (это не только о сексуальности, это о жизнеспособности и животворности души человеческой в целом). Так исторически сложилось, мне кажется, что украинский народ, он ближе к Эросу в широком смысле. В смысле взращивания жизни, в смысле ее развития, заботы о ней, бережного отношения к своей земле, своей Родине и к людям. Российский народ, так исторически сложилось, постоянно воюет. Этот тезис: «Хотят ли русские войны?», который предполагает: «Конечно нет», но они постоянно воюют. Именно поэтому у них Танатос преобладает, то есть у них есть инстинкт смерти, который на общенациональном уровне, сильнее инстинкта жизни, он более мощный. Именно поэтому они его компенсируют этими «миссианскими», «спасительными» иллюзиями, своей «святостью» – это гиперкомпенсирует как любой фанатизм. Любой фанатизм – это гиперкомпенсация внутреннего сомнения или внутренней тьмы, соответственно этот Танатос где-то надо «сливать», как гной выпускать. Им постоянно нужно воевать, они постоянно с кем-то спорят. У них есть радость в этой войне. Как это ни досадно, но эти люди в своей стране в таких условиях живут, что им лучше пойти на войну и там погибнуть, чем продолжать существование таким образом. Это ужасно. Им за радость умереть, убивая других зверски, потому что они так чувствуют, что они существуют, что они на самом деле есть. Иначе они не чувствуют того, что это существование стоит продолжения, к сожалению. У нас преобладает этот Эрос – сила жизни, которая всегда побеждает Танатоса, но иногда очень дорогой ценой.
- Почему, несмотря на нашу территориальную близость, мы так разные?
Здесь просто: они направлены на захват, а мы направлены на это самое плодородие, которое заложено волей к жизни. У группы «Без обмежень» есть песня – «Свободные люди», мне кажется, – это ключевой момент. Самая высокая ценность – воля. У нас эта воля есть, иногда это приводит к тому, что у нас есть разные внутренние недоразумения, какие-то конфликты на уровне раздора, противоречия, но мы свободные люди, а они – нет. Им для того, чтобы реализовать свою волю не к жизни, а именно к смерти, нужно кого-то захватывать, нужно кого-то уничтожать. Для этого им нужна тоталитарная машина, которая все это организует, потому что иначе это будет «русский бунт - бессмысленный и беспощадный». У меня иногда такое впечатление, что необходимостью для сохранения полномочий их власти есть постоянная война, в которую они могут сливать свою грязь, свой гной, свой отстой. Знаете как говорят: «У нас на двух воинов – три высших образования, а у них на двух орков – три судимости». Они сливают грязь, а мы «цвет нации» отправляем, чтобы с ними справиться.
Разница в достоинстве, разница в том, что у них нет воинской чести, потому что у них честь и достоинство сводится к тому, что «я уничтожу противника, причиню боль, захвату и получу соответствующую власть, власть разрушения». Потому они понимают силу, они понимают боль. Поэтому мы вынуждены им сейчас отвечать «братской любовью», которая выражается в том, что мы их, простите, еб*м с любовью в сердце, потому что мы их освобождаем от той болезни «рашизма». Как говорил Черчилль: «Фашисты будущего будут называть себя антифашистами» – это сбылось. Сейчас рашисты – это фашисты, которых надо от этого освободить. На самом деле они пришли себя освобождать, потому что они свою тень, этот страшный мрак, на нас перебросили и у нас увидели, как в зеркале, как в отражении. Они пришли освобождаться от своей никчемной жизни, а мы целебной силой нашей братской любви должны им помочь, потому что они уже стали болезнью сами. Они не только носители болезни – они ее агенты, они агенты антижизни. Поэтому убить такое существо (человеком не могу назвать) – это акт исцеления. Поэтому наши воины – не убийцы, а защитники. Это принципиальная разница. Они убийцы и захватчики, наши защитники воины, они целители. Это акт исцеления смертью. В этом принципиальная разница.
Утрачивается индивидуальная сущность каждого конкретно человека, который этим занимается. Это уже какая-то саранча, этакий рой – это даже уже не люди, то есть то, что они нелюди – это не оскорбление, это просто констатация факта, потому что они потеряли свою индивидуальность, потому что есть народ русский, «великий», есть миссианская цель, есть эта «святость». Все они идентифицируют себя с этим. Каждый отдельный индивидуум теряется, просто разрушается и нивелируется. А у нас каждая конкретная индивидуальность ценится, потому что у нас самая высокая ценность – свобода, осознанная свобода. Поэтому если «Киев – мать городов русских», то этот выросший «русский» он насилует свою «мать» сейчас, потому что он вырос здоровенным лоботрясом, который ничего не умеет кроме того, чтобы разрушать, убивать и насиловать. Таким образом он самоутверждается, потому что другого пути нет.
Если же брать эту метафору братьев, хорошо, да, я согласен – брать, но это народ-Каин, народ-убийца, если он брат, пытающийся другого уничтожить. У меня очень досадная личная история: мой родной брат 20 лет назад переехал в Крым, когда началась эта вся ситуация он стал депутатом партии «Единая Россия», но сердце не выдержало, он когда начал понимать масштаб всего этого – у него просто сердце остановилось, что он в конце концов это все, я так думаю, постиг. Это очень досадная ситуация. То, что они делают сейчас, как мне кажется, в историческом масштабе, для их нации – досадное самоубийство, потому что они остаются без поддержки украинцев, без поддержки этого народа, собственно породившего эту русню, это для них смерть. Даже если предположить худшее – убить нас, пожалуй, можно, уничтожить, а вот захватить, присвоить, покорить – уже нельзя. Даже если они этой цели достигнут, тогда они потом сами себя сожрут. Вот так. Это очень важный момент, потому что это для них самоубийство, это для них саморазрушение, они с этим пришли, это их глубинная интенция, глубинное экзестенциальное намерение.
Есть такой психолог Эрих Фромм, у него есть книга - "Анатомия человеческой деструктивности", там есть два типа людей: некрофилы и биофилы (не путать с сексуальными извращениями). Некрофил – это тот, кто любит смерть, для него смерть выше жизни. А биофил – это тот, кто любит жизнь. Именно здесь принципиальная разница: они имеют некрофильское намерение, а мы биофильское. Они пришли сюда погибать, мы в этом должны им, к сожалению, помочь. Может тогда они освободятся от этого апокалиптического пизд*ца, который в них сидит. Вот эта национальная российская идея – она же пустышка, пустота, там ничего нет за ней. Единственное, что там сидит по сути – это "Всем пизд*ц", вот это национальная идея россиян. Это как змея, кусающая свой хвост. Они пришли, чтобы наконец-то осуществить эту идею, но в своей форме. Наша задача – не дать им возможности сделать это апокалипсисом, потому что мы, к сожалению, очень близки к этому, учитывая опасность оружия массового поражения.
– Мы можем как-то отследить этот момент, когда они стали именно такими?
Не могу сказать, что я им прямо сочувствую, но этот момент – это постепенный процесс негативной селекции. Вышло так, что они на протяжении веков, со времени захвата Монголо-татарской ордой, находились в такой ситуации, что выжить в принципе мог тот, кто проявляет подлость, проявляет деструкцию, проявляет подвох. Просто приспособленцы. Таким образом они выжили и вылезли наверх. Иначе просто не получалось. Эта негативная селекция привела к тому, особенно во времена СССР, что сейчас у власти худшие представители этой нации, а лучшие представители - их постоянно репрессировали, постоянно убивали, постоянно «садили», постоянно мучили.
Кстати, если посмотреть на их культуру, лучшие представители этой культуры пишут об азиатской нации. Они именно это и пишут, кажется Салтыков-Щедрин писал: «Если я сейчас усну на сто лет, а потом проснусь и меня спросят, что происходит в россии, я скажу: пьют и воруют» – оно так и есть.
Очень важно, что мы во взаимодействии с этим этносом закрылись в своем достоинстве, в своем свободолюбии, в своей силе, потому что это очень суровое испытание: сотни лет быть бок о бок, потому что она же эта война, она не полгода идет, и даже не восемь лет – она идет сотни лет. Этот момент, когда было общее государство, СССР, тогда же отец Бандера ясно сказал: «Если народ отдаст свою свободу за хлеб, то он будет лишен и хлеба, и свободы». Это у нас произошло, у нас был Голодомор. Мне кажется это настолько отразилось в нашей национальной памяти, что мы теперь понимаем, что казаться мы просто не можем, потому что будет хуже Голодомора – нас будут просто уничтожать.
Помню, когда в Еленовке произошел этот террористический акт, я когда об этом узнал у меня просто земля из-под ног ушла. Я ясно осознал – во мне окончательно погиб пацифист. Нам нужно сделать свой аналог Моссада, чтобы все получили по заслуге и запомнили на тысячи лет. Если мы сдадимся, то у нас будет эта Еленовка каждый день в нашей стране. Это очень важно – это дает нам силу сопротивляться. Это дает нам силу побеждать.
- Понятно, что они хотят вызвать у каждого украинца больше страха и паники, но получают больше злости и ярости. Они не понимают нашу психологию или почему так происходит?
Знаете, этот синдром «двойного мышления», сформировавшийся во время СССР. Я, к сожалению, хорошо с ним знаком, потому что я все же родом из СССР, я даже пионером успел побыть. Я помню, как оно происходило на уровне общения с учителями, которые рассказывали, что россия и Украина одного корня малина (очень интересная метафора в отношении малины, в связи с криминальными ассоциациями), а потом еще сказала учительница: «беларусь надо еще добавить» – хотя я понимаю, что она сама этого боится.
Двойное мышление, когда на официальном уровне я должен поддерживать партию, говорить, что у нас лучшее государство, самое счастливое в мире, самое сильное, все остальные плохие, англосаксы хотят нас захватить, коллективный Запад против нас... Это все надо проговаривать как этот официальный дискурс иначе тебя найдут, тебя будут репрессировать, или посадят, или еще что-то другое. Это нужно делать откровенно, нужно чтобы это было по-настоящему, ты должен быть в этом убежден, потому что иначе это заметят, и тебя репрессируют. Поэтому инстинкт самосохранения заставляет на уровне сознания декларировать именно такие ценности, а также их придерживаться, но ты же понимаешь, что происходит. Ты не можешь этого не понимать, опять же, учитывая этот инстинкт самосохранения. Поэтому такая подлая штука – включается шиза, причем в глобальном масштабе. Я понимаю, что все это неправда, что все это абсурд, и что на самом деле, чтобы выжить мне просто нужно создавать эту уверенность даже в своем самосознании, но на уровне инстинктов я понимаю, что нужно выживать по-другому.
И сейчас то, что там творится – всенародная поддержка путина и т.д. – это бред, это абсурд, такого не происходит, но они должны создавать эту картинку иначе у них есть страх, что их и уничтожат. То есть это такой сплошной самообман. В этом наше преимущество, потому что у нас есть цельность, у нас есть, как говорят психологи, конгруэнтность – соответствие внешнего и внутреннего. А они внутри пустые, они внутри расщеплены, они такие себе «зомби», уже мертвые, мертвые духовно, им остается только дойти до этого состояния физически. Это очень существенный момент, обеспечивающий нашу победу. Им нужно просто помочь дойти до этой кондиции, вот таким образом. А у нас двойного мышления нет, это, кстати, интересный факт – деятель Портников недавно прокомментировал ту ситуацию, которая для меня тоже очевидна – эта «денацификация», это «освобождение», эта «деукраинизация» привели к противоположной тенденции. То есть у нас даже та «вата», которая была за россию, которая могла в принципе ее поддержать этот «русский мир», люди просто поняли, что этот «русский мир» пришел их уничтожать. Даже мой брат понял, поэтому сердце и остановилось, как я думаю. Поэтому сейчас у нас происходит «нацификация», то есть лучше сказать «национализация» - они помогают нам стать более целостными.
- Учитывая оккупацию на протяжении многих веков, как нам удалось сохранить память о том, что мы украинцы?
Здесь есть три причины. Во-первых – это подлинность. А естественность никакой искусственностью разрушить не получится, потому что эта искусственность всегда себя сама разрушает. Зло пожирает себя самое. Во-вторых, любовь. Любовь к жизни, любовь к другим, любовь к совершенствованию, к развитию. Это все всегда сильнее страха. Жизнь сильнее смерти, сильнее стремления к власти, поэтому любые искусственные методы только стимулируют развитие.
Готов даже предположить: если бы это было «мягче», если бы не было такого сильного давления, возможно, мы бы такими сильными не стали. Нельзя сказать, что мы должны их благодарить за свою силу, но есть закон диалектики – Георг Вильгельм Фридрих Гегель. Он ввел диалектику как науку о развитии, универсальном развитии общества, мышления, природы. Там есть три закона: переход количественных изменений в качественные, отрицание-неопровержение и единство и борьба противоположностей. Диалектическое противоречие, когда что-то противоречит, порождает сопротивление. Чем больше противоречие, тем больше сопротивление. Благодаря нашей склонности к этому естественному любовному взаимодействию с миром мы не потеряли жизнелюбие – это близость к природе, это естественная подлинность, любовная, бережная, попечительная подлинность к жизни. Эта сила неистребима, потому что можно «запереть» властью, страхом, в определенные имперские амбициозности, но они развалятся, ибо настоящая жизнь является потоком, является непосредственным течением, которое в моменте дает ресурс, существующий сейчас гораздо лучше и гораздо сильнее, чем любой - который придуман. Эта естественность, эта естественная любовь к жизни, она будет всегда сильнее власти, чем страх, чем любые репрессивные методы воздействия.
- Как так сложилось, что их нация (или как их назвать) так кровожадна?
У них произошло такое странное извращение, когда условия их существования хуже несуществования. Где-то в их соцсетях видел такую историю, где кто-то из их «глубинных народов» прямо кричит: «Мы здесь так живем, что уж лучше нас добейте, пожалуйста!» – ответ нашёлся: «Пожалуйста, на войну! Будешь героем, а мы еще машину за тебя дадим!». Недавно была еще такая история: родители купили машину, за «гробовые» сына, а он взял и приехал, они его взяли и ночью задавили, потому что машина важнее, зачем он приперся? У них произошло извращение, подмена ценностей.
Настоящие жизненные ценности постоянно блокируются, постоянно уничтожаются, они не чувствуют их подлинности, поэтому они переориентировались на другие ценности, на те ценности, которые ошибочны. Поэтому у них произошло: «Погиб, еще нарожаем!», «Если мой погиб – погиб как герой, дадут компенсацию!» – подмена понятия. Поэтому у них нет живого ощущения подлинной любви к жизни. У них есть любовь к смерти. Именно поэтому вот это процесс уничтожения, процесс войны, процесс кровожадных издевательств, изнасилований и т.д. – единственная возможность для них почувствовать острые, наполненные эмоцией переживания, связанные с существованием. Это очень ужасно.
На самом деле, они действительно готовы быть уничтожены, уничтожить ту землю, которая «если не наша, то будет ничьей», потому что у них этот Танатос стал деструктивной силой, которая их захватила на архетипическом уровне. Мне кажется, если брать архетипы по Карлу Густаву Юнгу, аналитическая психология, то этот архетип дьявола, как деструктивной ипостаси Бога, условно говоря, он у них просто сильнее, поэтому персонификация в виде верховного лидера, этого ху*ла, иначе я его не называю, она для них наиболее приемлема, - там же человеческого ничего в нем не осталось. На самом деле этому выходному Владимиру Владимировичу можно посочувствовать, потому что он сейчас живет в своем внутреннем аду, который полностью его уничтожил и продолжает уничтожать. Там уже никакого человека, там есть олицетворение дьявольского архетипа, который их захватил и они стали «путиноидами» в подлинном понимании этого слова. Это такая зараза, такая инфекция, которая, к сожалению, может быть опасна для нас. Почему? Потому что, если мы освободив мир для них, уверуем в свое миссианство, свою высшую миссию, мы тоже можем стать фашистами. Это очень опасная штука, когда наступит победа, все не кончится. Надо будет очень осторожно и с большой любовью взращивать новую государственность, которой не будет свойственна тоталитарность, унитарность и т.д.
- Зверства против мирных и циничные обстрелы с массовыми жертвами – это исполнение приказов или "самодеятельность"? Почему россияне так легко идут на человеческие жертвы?
Во-первых, по приказам оно осуществляется, потому что им сказали, что это можно, что это надо, что это не люди, что это грязь, что это мразь. Как оно было и с Гитлером в свое время: есть нация высшая, есть нация, от которой нужно освободить мир. Однако для того, чтобы человек получил эти приказы и начал это делать, у него внутри должна быть готовность к этому. Все человеческое в нем должно быть разрушено, именно так и созданы условия для жизни в этой стране. Именно поэтому счастливыми люди не могут быть в этой стране. Они тогда не будут подчиняться и выполнять приказы. Именно поэтому они приходят, простите, видят, что у нас унитазы стоят в каждой квартире, потому и говорят: «как это так, хохлы, вам лучше нас живется?» - начинается это зверство. Это уже не люди, они уже даже не живые существа, это уже некий механизм уничтожения жизни.
Люди становятся зомби, у них преобладает смерть над жизнью. Поэтому случаются такие вот досадные вещи. Благодаря нашей любви к жизни и способности жить по-настоящему, наша задача именно таким образом совершить вот это духовное чудо. Помните это экономическое чудо в Японии? А у нас духовное чудо, потому что у нас другого выбора нет – под влиянием этих факторов мы или так будем делать, жить и любить эту жизнь по-настоящему, или мы будем уничтожены.
- Может ли поражение и изменение политического строя на россии изменить россиян?
К сожалению, они найдут себе нового, своего какого-нибудь ху*ла. То, что путину сейчас 70 лет и он уже старый, оно может и тормозит определенные процессы, но здесь я не уверен, потому что с путиным непосредственно контактировать не могу, но если придет к власти новый, «свеженький» - это будет зависеть от того , как именно он будет воплощать в жизнь всеобщую установку. Общая установка не изменится – «мы главный народ в мире», «мы всех освободим, осчастливим», «мы – мессии, мы святые», но какими средствами это будет осуществляться, это другое дело. Дело в том, что нынешний президент россии в начале своей деятельности делал конструктивные вещи, потому что тогда он еще сохранил, возможно, что-то человеческое. Хотя по отношению к представителю КГБ это сомнительное утверждение, но все же. Сейчас он уже полностью перешел на сторону Танатоса, на сторону тьмы, однозначно. Его уже нет, он инструмент.
Какой инструмент придет ему на смену – это вопрос. Это воля именно этническая, так же как пути выражает волю своего народа, так же и новый президент будет выражать волю своего этноса, сущностью намерения которого есть: «Всем пизд*ц» - это национальная идея. Поэтому станет ли лучше, когда путин погибнет? Очень сомневаюсь. Поэтому лучший выход, я считаю, хотя, к сожалению, такого политического решения у нас нет сейчас – чтобы наш флаг висел над кремлем, но разрушить экономику этого государства – это очень важно.
Нам бы могли поставлять оружие и больше, мы могли бы это закончить, но нашим партнерам нужно иметь повод официальный добить их экономически, осуществить это систематически и постепенно. Ведь армия выигрывает битвы, а экономика выигрывает войны. Вот этому коллективному Западу нужно выиграть войну. На самом деле это достаточно досадно, потому что мы сейчас бьемся за весь мир. Путин даже пошутил: «Запад будет биться с нами до последнего украинца, и это очень большая трагедия для украинского народа» - в принципе где-то так и происходит, но такова у нас историческая миссия. Благодаря этому мы должны окрепнуть до той степени, когда мы сможем идти дальше своим путем. Не повести за собой весь мир – как иногда говорят, а именно идти своим путем. Иногда говорят: «Все будет Украина!» – я уверен: уже все есть Украина! Мы являемся центром Вселенной, любой по-настоящему свободный человек сейчас украинцем.
– Как жить украинцам рядом с россиянами с психологической точки зрения?
К сожалению, у меня лично, конкретного ответа нет. На язык просится шутка такая: хорошие россияне – едут домой в хороших гробах, плохие россияне – переваривается в желудке чернобаевского пса, если же россиянина видно ночью в экран тепловизора, то он еще не хороший. Сейчас у меня мысль только об уничтожении, но я понимаю, что это во мне говорит ярость и ненависть.
Как с ними общаться сейчас? Есть разные случаи – есть такие россияне, которые действительно осознают весь ужас, совершаемый их гражданами. У меня есть знакомый, который из-за границы открыто поддерживает Украину, донатит на ВСУ – его замучают, если он приедет в россию. Однако, к сожалению, таких очень мало. Мне нравится идея с забором: высокий, под «колючкой» с напряжением и все залито бетоном. К сожалению, это невозможно.
С психологической точки зрения не учитывать россиян невозможно. Блокировать можно. Находиться в некой смысловой войне. То есть мы строим свои нарративы, мы строим свои смыслы, мы их внедряем в свои СМИ и т.д. Эта же война идет не только на поле боя, она идет, в первую очередь, в душах и сознании людей, потому что у них машина пропаганды очень мощно работает.
Слышали ли об организации «Аллатра»? Это такая организация, где пропагандируют здоровые ценности, созедательное общество, на самом деле, если покопаться в их книгах, то они говорят, что каждые 12 000 лет происходит конец света, сейчас тоже происходит, и сегодня во главе сил добра стоит российский лидер. Они продвигают свои нарративы обходными путями, потому что если почитать их книги, то создается впечатление, что это интеллигентные, опытные люди. Поэтому нужно отстраивать свою аутентичную систему смыслов, убеждений, идеалов, свою идеологию, которая будет крепче, сильнее, жизнестойче идеологии врага и переводить это в социально-экономический и культурный план, а также продолжать войну.
Эта война не закончится с прекращением военных действий, мы будем вынуждены воевать, боюсь, что может еще не одно поколение. К этому нужно быть готовым. Потому что игнорировать не получится – оно все равно вылезет. Раскаяться, если действительно дело не довел – тоже невозможно. Каяться – только если ты завоевал это право на раскаяние. Думаю, что иного права у нас нет.
- Как бороться обычным украинцам со всеми стрессами, которые каждый день так давят?
Есть один совет. «Сarpe diem, memento mori» – лови момент, помни о смерти. Нельзя забывать то, что в любой момент каждый из нас может погибнуть: просто из-за случайного «прилета», из-за других досадных обстоятельств. Именно поэтому нужно жить сейчас – это очень важно. Делать сейчас то, что ты делаешь для Победы. Не забывать о том, что твое счастье, мое счастье, ваше счастье – тоже аспект нашей Победы.
К сожалению, очень присуще сейчас людям такое ощущение ничтожности: «Что там мои усилия изменят, я же не воюю» - такое чувство вины, а с другой стороны такое ощущение проецируется на кого-то – такая попытка найти «козла отпущения», даже среди своих, и начинают сердиться и злиться. Не следует обесценивать свои задачи жизненные и свои ценности. Надо быть счастливым жить радостно здесь и сейчас. Это наш ресурс Победы.
Если я несчастен из-за войны, то я уже в состоянии поражения. Я уже сдаюсь морально, духовно. Нужно насыщать свою жизнь на уровне элементарной радости: общение с близкими, объятия детей, вкусная еда, любование пейзажами – чтобы это стало основой для того, чтобы я стал функциональным на своем поле боя. У каждого сейчас свое поле боя. Франклин Делано Рузвельт – президент США, который, возможно, сделал больше всего для победы над фашизмом, чтобы там кто не говорил, он говорил простую вещь: «Делай лучшее из того, что ты можешь, там, где ты сейчас, с тем, что у тебя есть сейчас» – это каждому нужно делать сейчас, но не отказывать себе в возможности быть счастливым. Надо понимать, что твоя жизнь имеет смысл, твое существование имеет смысл.
Есть такая притча о девочке и медузе. После шторма много медуз выбросило на берег, а девочка шла по берегу и бросала медуз в море. Ей на встречу шел расстроенный мужчина из GreenPeace, руки опущены, потому что столько медуз погибнет. Говорит девочке: «Что ты делаешь?», а она: «Медуз спасаю» – «Да их здесь десятки тысяч, ты ничего не сделаешь!» – а она берет медузу смотрит в глаза мужчине, бросает медузу в море и говорит: «А вот эту спасла» - так надо. То, что я могу сделать сейчас, где я могу, с тем что есть.
Даже если твои усилия – это капля в море, нужно помнить, что море – это совокупность капель. Надо прилагать максимум усилий и не обесценивать свое счастье и свою радость. И делать это прямо здесь, прямо сейчас, насколько можешь. Это единственная рекомендация от меня.