КИЕВ. 17 ноября. УНН. Первые часы и дни войны стали настоящим испытанием для украинской таможни. Длинные колонны беженцев, пешком, автомобилями, поездами убегающих от российских пуль, снарядов и ракет. Людей нужно было встретить, обогреть, накормить, и после этого пропустить на другую сторону границы.
А еще очереди грузовиков с гуманитарной помощью для обычных людей и необходимым для наших воинов. Машины надо быстро оформить, чтобы ценный груз без задержек был доставлен по назначению.
И самое главное в этом водовороте событий оставаться спокойным, добросовестно выполнять, хоть и в новых экстремальных условиях, свою привычную работу. И этой работой помогать людям и приближать нашу победу.
УНН поговорил с представителями нескольких таможен, которые стали своего рода пропускными хабами для украинских беженцев, о том каким было для них начало полномасштабной войны: как помогали в эвакуации людей, возникавших трудностях, в частности, с пропуском гуманитарной помощи, какие нестандартные решения приходилось принимать, насколько плодотворным было сотрудничество с таможенниками соседних стран, и что больше всего с тех времен запомнилось на всю жизнь.
Тогдашний руководитель Львовской таможни Даниил Меньшиков вспоминает, что буквально через час после того, как узнал о российском вторжении, был на своем рабочем месте. Решения необходимо было принимать очень быстро.
“Мы просто начали выполнять свою работу”, — говорит Даниил Меньшиков.
Таможенники ожидали большого потока людей, но он казался просто нескончаемым.
“Уже через три часа на пунктах пропуска начали появляться первые люди. И довольно быстро это превратилось в бесконечный человеческий поток”, — добавляет Меньшиков и говорит, что справиться удалось только благодаря слаженной работе и быстрому принятию решений — их принимали исходя из потребностей людей.
Брали на себя ответственность и действовали, стараясь не просто быстрее пропустить людей через границу, а всячески им помочь, ведь люди убегали от войны не беспокоясь о вещах — многие были, без самого необходимого. А ожидание на границе, как говорит Меньшиков, могло растянуться до десяти дней.
“И людям нужно что-то есть и пить, сходить в туалет, помыться, где-то согреться, спрятаться от дождя и снега. Это было для нас первоочередным вызовом, с которым мы справились”, — говорит тогдашний руководитель Львовской таможни.
Тогда Меньшиков решил создать при таможне гуманитарный штаб, объединивший людей, умеющих оперативно и эффективно решать значительное количество вопросов. Одним из первых шагов стала совместная с Красным Крестом организация палаток для пребывания людей, обеспечение их питанием, средствами гигиены и другими предметами первой необходимости, одеждой.
В дальнейшем штаб начал заниматься и другими вопросами.
Руководил гуманитарным штабом Андрей Колотый. Он напоминает, что в первые дни пошел большой поток гуманитарной помощи, необходимо было создать эффективную коммуникацию между ее поставщиками и получателями, консультировать людей по правилам ее оформления.
“Мы дали наши контакты, они разлетелись по всей Украине. И тогда 80% звонков касались не таможенных вопросов, а гуманитарного реагирования. Были звонки из Гостомеля, где люди сидели на крышах домов и просили об эвакуации, мы на эти запросы реагировали, предоставляли людям необходимые контакты. Были звонки из Киева от пенсионеров, которые боялись выйти и не имели продуктов. Мы координировались и через знакомых, и через благотворительные фонды, помогавшие этим пенсионерам в первые несколько недель”, — отмечает Колотый.
По его словам, непосредственно приёмом и распределением гуманитарной помощи штаб не занимался. Это был хаб, связывающий тех, кто предоставлял помощь с получателем. В марте постоянно менялись правила импорта гуманитарной помощи. И необходимо было оперативно информировать об этих изменениях, консультировать, помогать с образцами документов.
“Также штаб формировал предложения по изменениям в законодательство по ввозу гуманитарной помощи, передавали их на Гостаможслужбу, а она уже на Кабмин.
Сотрудничал с посольством Украины в Польше по упрощению ввоза товаров двойного назначения, в том числе шлемов, бронежилетов. Были подготовлены предложения по изменению законодательства Польши, чтобы их таможенники пропускали эти товары”.
В общей сложности, как рассказал Андрей Колотый, с марта по август 2022 года в гуманитарный штаб поступило около 25 тысяч звонков, из которых 70% — гуманитарные реагирования на таможенные вопросы.
По словам Даниила Меньшикова, уже в первый день под границей с польской стороны стояли грузовики с гуманитаркой. Но заехать они не могли. Так как помощь не облагается налогами и сборами, была своя процедура: нужно подавать заявку, затем получатель должен ее здесь подтвердить. Все это требует времени. Долгая бюрократическая процедура, а ситуация нуждалась в немедленном разрешении. После информирования о ситуации главы Гостаможни было принято решение — открыть границу для гуманитарных грузов немедленно и без задержек.
“Мы открыли границу, и пошла гуманитарка”, — говорит Меньшиков.
В дальнейшем гуманитарный штаб предложил упростить таможенное декларариваное гуманитарных грузов. В конце концов, эта инициатива получила поддержку на государственном уровне и гуманитарные грузы получили “зеленый свет” для быстрого пересечения границы.
Попытки протащить через границу товары коммерческого назначения под видом гуманитарки не обошла стороной и Львовскую таможню.
Везли экзотические фрукты, дорогие сыры, колбасы, рыбу, хамон. Многое отправляли на нужды военных, чтобы скоропортящийся конфискат не пропадал. Как-то, рассказывает Меньшиков, отправили в воинскую часть фуру хурмы.
“Оргтехнику неоднократно пытались завезти под видом гуманитарки, дорогие телефоны. Все это конфисковывалось”, — рассказывает Даниил Меньшиков и добавляет, что многое со складов с конфискатом было направлено на нужды военных.
Довелось львовским таможенникам увидеть и суперкары, легально ввозимые в Украину в период действия нулевой ставки на растаможку авто. Был это, например, McLaren стоимостью более 300 тысяч долларов.
Тогдашний руководитель Львовской таможни напоминает, что из-за войны существенно сократился вывоз украинского зерна через морские порты, а экспортеры начали использовать автомобильный транспорт. С очередями из грузовиков удалось справиться благодаря удачным решениям и сотрудничеству с польской стороной.
“У нас на границе образовались километровые очереди зерновозов, стоявших почти по две недели. Провели переговоры с польской стороной, сформировали зеленые коридоры. Зерновозы уехали, очереди исчезли.
Так же поступали и тогда, когда Украина оказалась на пороге топливного кризиса. В Польшу пустой бензовоз пропускали без очереди, когда назад он уже ехал полным, его без очереди пропускали поляки.
Да, определенное время дефицит топлива на наших заправках был, но благодаря таким нашим действиям удалось обойтись без тотального дефицита”, — отмечает Даниил Меньшиков.
Даниил Меньшиков говорит, что с тех пор осталось много воспоминаний, которые запомнятся на всю жизнь.
Некоторые из них со знаком минус. Так тогдашний руководитель Львовской таможни говорит об уклонистах, пытавшихся сбежать из Украины в женской одежде.
Но большинство воспоминаний наполнены положительными эмоциями, верой в несокрушимость украинского народа. Именно так Меньшиков вспоминает украинцев, ни при каких обстоятельствах не покидавших своих домашних животных. Даже маленькие дети спасали от войны не только себя, но и своих любимцев.
По словам Даниила Меньшикова, жизнь на пунктах пропуска бушевала и иногда таможенникам приходилось выполнять совершенно не присущие им функции — например, принимать роды. Всего за первые месяцы полномасштабной войны на пунктах пропуска Львовской таможни родилось семь младенцев.
“В такой момент ты понимаешь, что мы — несгибаемая нация”, — говорит Меньшиков.
“У нас на Волыни раньше было три таможенных поста на границе с беларусью. И мы по той информации, которую получали, чувствовали, что что-то должно произойти. С вечера наши пограничники сообщили, что белорусская сторона перестала принимать грузы и просто закрыла движение. Ночью начальник таможенного поста „Доманово“ информировал о том, что на смежной стороне происходит что-то нехорошее, и вывозил личные дела таможенников”, — вспоминает главный государственный инспектор информационной политики Волынской таможни Валентина Черныш.
По ее словам, с началом полномасштабного вторжения эти три таможенных поста были закрыты, а затем вообще ликвидированы. И основные усилия были направлены на нормальную работу пунктов пропуска Ягодин и Устилуг на украинско-польской границе.
Для Волынской таможни пропуск граждан в пешем порядке не был характерен — раньше здесь не было пешеходных переходов с Польшей. 25 февраля было принято решение пропускать людей пешим ходом через “Устилуг”, а 27-го — через “Ягодин”.
“Кроме этого, огромный поток нерегулярных автобусных рейсов, потому что выезжали организованными группами, эвакуационные поезда. Было множество людей, которые ехали иногда без документов, ехали с песиками, котиками, другими домашними животными, на которых тоже не было документов. И с этим валом мы не могли бы справиться, если бы с первых часов не была налажена четкая коммуникация с польской стороной. В „Ягодине“ было задействовано 11 полос движения. Принято решение о реверсном движении: пускают там, где свободно, и они могут быть и в одну, и в другую сторону. Общие решения, которые мы принимали с поляками, называли экспериментальными проектами и быстро согласовывали с обеих сторон. Мы справились и благодаря сотрудничеству с польскими коллегами, и благодаря тому, что Волынская таможня ни на секунду не потеряла управляемость”, — говорит Черныш.
Тогда на постах Волынской таможни были установлены биотуалеты, раздавали людям воду, горячий чай, бутерброды, конфеты.
Практически сразу же были отменены тесты на коронавирус. С польской стороны подключались многие волонтеры, которые помогали украинским беженцам, предлагая им временный приют, питание и предоставляя информацию о том, где они могут оформить статус временного пребывания.
Сотрудница Волынской таможни объясняет, что в зоне их ответственности граница с Польшей проходит по реке Западный Буг. Пункты пропуска соединяют мосты. В “Ягодине” мост очень длинный и пешком пройтись по этому мосту — несколько изнурительно. Тогда присоединившиеся местные перевозчики — организовывались и возили людей на смежную сторону.
Правила завоза гуманитарной помощи изменялись в процессе. Сокращалась процедура, расширялся список товаров, которые могли признаваться гуманитарной помощью, в том числе в отношении товаров, так называемого двойного использования, то есть тех, которые могли использоваться и в военных целях. Таможенники очень быстро налаживают контакты с волонтерскими организациями, с органами местного самоуправления для того, чтобы разъяснить новые правила ввоза гумдопомощи. Бланки новых деклараций для перевозчиков гуманитарки печатались буквально в пункте пропуска.
“Таможенники сначала помогали перевозчикам их заполнять, потому что у людей не было опыта. А постановление Кабмина требовало, чтобы на оформление гуманитарной помощи в пункте пропуска уходило не более 15-ти минут.
С начала войны и до августа 2022 года на Волынской таможне было оформлено 200 тысяч тонн гуманитарной помощи”.
На Волынской таможне было много конфискованных машин, которыми пытались скрыто перевозить сигареты. И когда разрешили отдавать конфискат на нужды ВСУ, то военные активно начали забирать подходящие им авто.
Но не только авто.
“Меня поначалу немного шокировало, что военные брали женские прокладки. Как-то спросила военного, зачем они их у нас забирают, да еще так много. А он мне говорит: ты даже не представляешь, какая это хорошая стелька для обуви”, — вспоминает сотрудница таможни.
Были и попытки провести под видом гумпомощи чисто коммерческие товары. В частности, 100 брендовых женских сумочек, огромные рулоны тканей. А еще тепловизоры, о которых воинская часть, в которую их якобы везли, даже не догадывалась. Были и попытки вывезти культурные ценности без соответствующих документов: коллекции монет, старинные книги и т.д. Все это изымалось, передавалось на экспертизу, подтверждающую ценность этих предметов.
Неоднозначно было отношение таможенников к решению ввозить в Украину автомобили без уплаты таможенных платежей.
“Когда действовал льготный период на ввоз в Украину машин без таможенных платежей, то таможенники между собой удивлялись, почему не было установлено ограничений по количеству машин в одни руки, возрасту авто, объему двигателя.
И мы не понимали, и наши польские коллеги тоже, не ожидавшие, что уже с их стороны границы появятся очереди наших сограждан, которые завозили в Украину машины из Европы. Хорошо, что эту норму впоследствии отменили”, — говорит Черныш.
Валентина Черныш вспоминает, что тогда было очень больно от отчаяния в глазах людей и от неопределенности.
“Когда молодая мама, около нее трое детей всех возрастов, их объезжают условно „мерседесы“, а они с кучей сумок идут пешком — такое не забывается. Люди с кошками, собаками, без документов, глаза полны слез и отчаяния — это картина тех первых дней. Тогда все сходили с ума от неизвестности и неопределенности. Было очень много противоречивой информации. Никто не знал, что нас ожидает на следующий день. И вот наши ребята-таможни, чтобы не забивать себе голову разными мыслями, когда им выпадало несколько часов отдыха, они крутили тушенку. Тушенку для своих коллег, мобилизовавшихся в ВСУ.
Администрация Волынской таможни, единственная в Украине, расположена не в областном центре, а в обычном полесском селе. Мы тогда фактически жили на таможне. Во-первых — невероятно много работы, а во-вторых, мы просто поддерживали друг друга. К тому же таможня еще и была для нас центром оперативной информации, и здесь мы узнавали, как наши военные отражают российскую агрессию.
И еще одно воспоминание — это психологические провокации со стороны беларуси. У них близко к границе стояли танки, и они заводили двигатели — как будто сейчас что-то начнется. Это держало в напряжении и психологически изматывало нас и местное население. Но когда стало понятно, что блицкриг не удался, то и двигатели у тех танков — заглохли”, — рассказала Черныш.
Начальник таможенного поста “Орловка” Одесской таможни Дмитрий Перстинчик рассказывает, что первые беженцы к ним пешком и автомобилями начали прибывать примерно в девять часов утра, и с каждым часом их становилось все больше. Но пост “Орловка” не был рассчитан на такое большое количество людей. Потому оперативно пришлось увеличивать количество работников. В то время штатная численность таможенного поста была 23 должностных лица, в настоящее время — 60.
“О проблемных вопросах, с которыми мы столкнулись — надо было бесперебойно организовать работу, чтобы все граждане и транспортные средства могли уехать, чтобы не было пробок и все могло работать в штатном режиме.
По поводу очередей могу сказать, что они с 24 февраля с каждым днем увеличивались, и время ожидания для легкового транспорта, чтобы выехать за пределы Украины, было около суток.
С Румынией наш пункт пропуска соединяет паромная переправа. Вместе с администрацией паромного комплекса было принято решение, чтобы паром курсировал не по графику, а по мере загрузки. Это снизило время нахождения людей на посту. Из Одессы в „Орловку“ людей, которые хотели эвакуироваться, довозили транспортом, организованным областными властями совместно с волонтерами и перевозчиками. Таможенники делали все от себя зависящее, чтобы уменьшить напряженность у людей, и помочь им”, — говорит Перстинчик.
Добавляет, что тогда людей размещали в административном помещении: в кабинетах, комнате отдыха таможенников. Рядом поставили палатки. Снабдили людей теплыми одеялами, был пункт оказания первой медицинской помощи, раздавали людям воду, горячий чай, кофе.
Таможенник отмечает, что в мирное время он и его коллеги сталкивались с гуманитарной помощью, но, конечно, не в таких объемах, как после полномасштабного российского вторжения.
“Как я помню, сначала оформление и пропуск гуманитарной помощи осуществлялись на основании постановления от 25 февраля, которым было определено, что ОВА принимает решение по определению перечня товаров, которые можно завозить в качестве гуманитарной помощи. Принималось решение, затем подавали имеющиеся товаросопроводительные документы, и завозилась гуманитарная помощь. Это было первое такое упрощение. Каждый день были разъяснения, как это нужно осуществлять, какие группы товаров попадают и так далее”.
Перстинчик добавляет, что с 1 марта 2022 года было принято другое постановление, уже более четко регулировавшее порядок пропуска — на период действия военного положения пропуск определенных групп товаров через таможенную границу Украины от доноров осуществляется по месту пересечения таможенной границы Украины путем подачи, заполнявшейся в бумажном виде декларации. То есть начал действовать декларативный принцип без принятия специальных решений уполномоченных органов. В том числе это касалось и средств индивидуальной защиты.
“Одним из проблемных вопросов, возникающих при ввозе данной группы товаров — упрощенный порядок для отдельных товаров двойного назначения предусматривал гарантийные письма. В этом списке товаров были и пластины для бронежилетов, переносные радиостанции, беспилотные летательные аппараты, бинокли, оптические прицелы. Но все это должно быть не гражданского назначения, тепловизоры, приборы ночного видения. Здесь таможеннику нужно было использовать свои знания и навыки, чтобы разобраться.
К примеру, вы знаете, что у нас была нехватка беспилотников, квадракоптеров. И действительно, надо было понимать, где этот квадракоптер может использоваться. Он гражданского или военного назначения. И вот я помню, что это был один из проблемных вопросов: нужно там гарантийное письмо или не нужно. Потому что все понимают, что эти квадракоптеры идут на передовую, на ноль, где действительно происходят военные действия. Что их нужно пропускать, но в то же время таможенник должен выполнять требования законодательства”, — говорит Перстинчик.
С попытками провезти товары коммерческого назначения под видом гуманитарной помощи столкнулись и на Одесской таможне.
В частности, на посту Орловка за гуманитарку пытались выдать тигровые креветки, брендовую одежду и даже полиэтиленовые мешки.
“С введением упрощенного порядка были случаи, когда ввозились товары коммерческого назначения. Первый яркий случай, который я могу вспомнить, — это рефрижератор, в котором около 20 тонн тигровых креветок. Якобы завозились на благотворительный фонд. У всех возник вопрос — как тигровые креветки могут быть гуманитарной помощью? При проведении таможенного досмотра у водителя в кабине обнаружили коммерческий инвойс (счет-фактуру) предусматривавший расчет за данный товар. А получателем выступало определенное предприятие, которое произвело оплату за этот товар. Еще один случай — в грузовике были обнаружены новые вещи с бирками достаточно известных брендов, а в декларации было заявлено, что это вещи, бывшие в употреблении.
Также задержали мы фуру, в которой под видом гуманитарной помощи пытались завезти около 20 тонн полиэтиленовых мешков. При осмотре транспортного средства также был обнаружен документ, подтверждающий коммерческое назначение товара, и европейская декларация Т-1, в который числился другой получатель”.
Как отмечает Перстинчик, Орловка стала одним из окон в Европу для украинского экспорта. В какой-то момент очередь на пункте пропуска достигала тысячи автомобилей.
Проблема заключалась в том, что Орловку с Румынией соединяет паромная переправа. По графику паром курсировал каждые три часа. На борт он может принять не более 17 грузовых автомобилей, а это около 100-110 транспортных средств в сутки.
“Мы делали все возможное, чтобы ускорить оформление грузов и пропуск автомобилей. Когда появилась электронная очередь, уменьшилась живая, ведь уже был четкий график, когда машина должна прибыть на таможенный пост.
Были введены ночные паромные рейсы. Уже потом запустили еще один паром. Он по размеру не так большой, как основной, но способный принять на борт до четырех грузовых автомобилей. С румынской стороной мы проводили постоянные встречи и переговоры о пропуске людей, товаров и согласованности действий, когда возникают непредсказуемые ситуации. Никаких срывов или проблем в нашей совместной работе не возникало. Все работало как единый механизм”, — рассказывает Перстинчик.